Граф (с 1839) Пётр Андреевич Клейнмихель (11 декабря (30 ноября) 1793 - 3 февраля 1869) - российский государственный деятель из немецкого рода Клейнмихелей, протеже Аракчеева и беспрекословный исполнитель воли Николая I. В 1842-1855 годах - главноуправляющий путей сообщения и публичных зданий. Курировал строительство Николаевской железной дороги.
Биография
Воспитывался во 2-м Петербургском кадетском корпусе, директором которого был его отец А. А. Клейнмихель (1757-1815); мать Анна Францевна Ришар (1769-1833).
Выдвинулся главным образом благодаря Аракчееву, при котором состоял адъютантом, а затем начальником штаба военных поселений. При нём возникла практика выплаты жалованья служащим неофициальным («серым») порядком. Например, архитектору в военных поселениях могли предложить получать «2000 рублей ассиг. явно, а 1000 инкогнито» при общем заработке 3000 руб. ассигнациями в год. В 1826 году назначен генерал-адъютантом и членом комиссии по составлению Устава пехотной службы.
Пользовался особым доверием и расположением императора Николая I. В 1838 году ему поручена была перестройка Зимнего дворца после пожара, что он и исполнил с замечательной быстротой, за что был возведён в графское достоинство (1839) и получил шуточное прозвище «Клейнмихель-Дворецкий». Тогда же была выбита в честь Клейнмихеля золотая медаль с надписью: «Усердие все превозмогает».
В начале 1842 года Клейнмихель, произведённый годом ранее (16.04.1841) в генералы от инфантерии, исполнял должность военного министра, а в конце того же года назначен главноуправляющим путями сообщений и публичными зданиями и оставался в этой должности до октября 1855 года. За время управления Клейнмихелем этим ведомством окончен постоянный мост через Неву, сооружён Николаевский цепной мост через Днепр в Киеве, выстроено здание нового Эрмитажа, проведена Николаевская железная дорога и прочее. В целом казённые постройки во времена Клейнмихеля возводились быстрее, чем ранее, однако возведение храма Христа Спасителя и Исаакиевского собора затянулось на долгие годы.
Сразу же по восшествии на престол Александра II Клейнмихель был одним из первых деятелей предыдущего царствования, уволенным от должности; он был назначен членом Государственного совета, в делах которого почти не принимал участия. Скончался от отека легких в феврале 1869 года, похоронен под Петербургом в Сергиевой пустыни рядом со второй женой.
Репутация
У Клейнмихеля была устойчивая репутация казнокрада и льстеца. Он стремился предоставить исключительное право постройки в России железных дорог министерству путей сообщения, не допуская к этому частных компаний. По словам недоброжелателей, делалось это с целью создания дополнительных препятствий для постройки железных дорог в России вообще. Клейнмихель постоянно доказывал императору, что России железные дороги были вовсе не нужны.
В общем и целом, те постройки, которые курировались Клейнмихелем, возводились относительно быстро, но обходились казне крайне дорого - подряды давались родственникам либо заинтересованным лицам на выгодных Клейнмихелю, но не выгодных правительству условиях. Например, подряд на поддержание в порядке тракта Москва-Петербург был отдан родственнику Клейнмихеля, при этом современники отмечали, что слишком уж нередки случаи, когда из-за неухоженных дорог и огромных ям опрокидываются дилижансы.
Постройки Клейнмихеля сопровождались большим количеством смертей среди рабочих, что вызывало к нему всеобщую ненависть. Нередки были бунты рабочих во время постройки железной дороги Петербург-Москва. Граф был «ославлен» поэтом Николаем Некрасовым в стихотворении «Железная дорога», где отмечается, что Николаевскую железную дорогу построил не «граф Пётр Андреич Клейнмихель», а русский народ.
Семья
Первая жена (с 1816 года) - Варвара Александровна Кокошкина (ум. 1842), внучка горнозаводчика А. Ф. Турчанинова и сестра петербургского обер-полицмейстера С. А. Кокошкина. По словам К. И. Фишера, брак её с Клейнмихелем был заключен против воли её родителей. Он же (по причине своего физического недостатка) не только не исполнял своего супружеского долга, но и требовал от неё благосклонного приема волокитства Аракчеева. Начались домашние распри, в которых утешал её двоюродный брат Н. М. Булдаков. Из-за жалоб обманутого мужа Булдакову было высочайше запрещено проживать в одном городе с госпожой Клейнмихель; но она сама стала ездить туда, где жил Булдаков. Наконец Клейнмихель, не имевший больше никакого интереса удерживать непокорную супругу, заключил с ней сделку. Она уступила ему свое приданое, а он обязался быть виновником в нарушении брачной верности, и они развелись. Варвара Александровна вышла замуж за Булдакова, впоследствии симбирского губернатора, с которым была очень несчастна.
Генерал-адъютант, член Государственного Совета, род. 30 ноября 1793 г., ум. 3 февраля 1869 г. Отец его, Андрей Иванович, был директором 2-го кадетского корпуса и генерал-лейтенантом. П. А. Клейнмихель числился в Дворянском полку, но воспитывался дома; 7 февраля 1808 г. он вступил на действительную службу подпоручиком в лейб-гренадерский полк и сначала состоял при отце; 23 марта 1812 г. переведен в Преображенский полк и зачислен адъютантом к гр. Аракчееву. С этого времени началось его чрезвычайно быстрое движение по службе: 16 мая 1814 г. он был назначен флигель-адъютантом Его Величества, 30 августа того же года с.-петербургским плац-майором, 1 января 1816 г., т. е. всего 23-х лет от роду, произведен в полковники и 24 марта 1819 г. сделан начальником штаба управления военными поселениями; 8 июня 1820 г. произведен в генерал-майоры. Исполняя эту должность Клейнмихель непрерывно пользовался расположением сначала гр. Аракчеева и Императора Александра I, а затем и Императора Николая I; он очень много раз получал выражение Высочайшей благодарности за действия свои по управлению военными поселенцами; особенно милостиво относился к нему Император Николай Павлович. 22 Августа 1826 г. Клейнмихель назначен был генерал-адъютантом. 1 Мая 1832 г. назначен дежурным генералом главного штаба Его Величества; 19 июня 1835 г. с переформированием управления военными поселениями в департамент назначен директором этого департамента; в то же время заведовал инспекторским департаментом военного министерства; 16 апреля 1841 г. произведен в генералы от инфантерии. Он принимал участие в работах многих комиссий, назначенных Императором Николаем Павловичем для изучения или для реформирования разных частей армии и флота, затем в 1830 г. на него возложено было составление исторического описания одежды и вооружения российских войск; в 1837 г. по его представлению учрежден для этого особый комитет, председателем которого Клейнмихель и состоял до 21 октября 1855 г.; описание это составлено главным образом трудами А. В. Висковатова и вышло в 1841-1862 гг. под названием "Историческое описание одежды и вооружения Российских войск с древних времен" (30 выпусков). Кроме того, Клейнмихель принимал деятельное участие, постоянно доставлявшее ему все более и более заметное благоволение Императора Николая, в комиссиях по сооружению разных построек в Петербурге: так в 1828-1829 гг. он заведовал постройками дома трудолюбия и дома Патриотического института, в 1835 г. постройкою зданий Чесменской богадельни; особенное благоволение он заслужил своим участием в комиссии по возобновлению сгоревшего в 1837 г. Зимнего Дворца, - по окончании работ 26 марта 1839 г., при особо милостивом рескрипте П. А. Клейнмихель получил графское достоинство; после этого он заведовал еще постройкою зданий военного госпиталя, каменного моста через Неву - открыт 21 ноября 1850 г. и назывался сначала Благовещенским, ныне Николаевский; тогда же назначен в комиссию по сооружению новых зданий Эрмитажа. 4 марта 1834 г. назначен был председателем комитета, учрежденного для устройства телеграфного сообщения между С.-Петербургом и Варшавою; 1 февраля 1842 г. назначен членом комитета и строительной комиссии, учрежденной для устройства С.-Петербурго-Московской железной дороги, 10 февраля ему поручено главное заведование канцеляриею комитета; со 2 апреля до 11 августа того же года управлял в отсутствие военного министра военным министерством, и 11 августа 1842 г. назначен главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями. Главным делом Клейнмихеля за это время является сооружение Николаевской железной дороги. Паровозное движение началось в 1846 г. сначала на участке от Петербург до Колпина, к этому же времени был устроен и Александровский завод; затем в 1849 г. открыто было движение между Петербургом и Чудовым и между Тверью и Вышним-Волочком; вся линия открыта была 1 ноября 1851 г., как раз в срок еще при начале работ назначенный Императором. Государь живо интересовался ходом постройки и деятельностью Клейнмихеля был очень доволен; но нельзя не признать, что она, при своей аккуратности и быстроте, обходилась чрезвычайно дорого и государству и народу; постройка Николаевской дороги обошлась в 64000000 с лишком, по 107000 pуб. на версту дороги. Кроме этого главного своего дела Клейнмихель устроил и несколько новых шоссе. 15 октября 1855 г. по прошению он был уволен от должности министра путей сообщения с оставлением в звании члена Государственного Совета. - Супруга гр. П. A. Клейнмихеля, вдова штаб-ротмистра Хорват, урожденная Ильинская, графиня Клеопатра Петровна, род. 17 октября 1811 г., ум. 17 января 1865 г.; была статс-дамою, кавалерственною дамою ордена св. Екатерины и председательницею патриотического общества.
"Подробный формуляр службы Генерал-Адъютанта гр. П. А. Клейнмихеля" (печатный); "Русский Инвалид", 1869 №
- русский государственный деятель (1793-1869); воспитывался во 2-м спб. кадетском корпусе. Выдвинулся, главным образом, благодаря Аракчееву, при котором состоял адъютантом, а затем начальником штаба военных поселений. В 1826 г. назначен генерал-адъютантом и членом комиссии по составлению Устава пехотной службы. Пользовался особым доверием и расположением императора Николая I. В 1838 г. ему поручена была перестройка Зимнего дворца после пожара, что он и исполнил с замечательной быстротой. По этому случаю была выбита в честь К. золотая медаль с надписью: "Усердие все превозмогает". В начале 1842 г. К. исправлял должность военного министра, а в конце того же года назначен главноуправляющим путями сообщений и публичными зданиями и оставался в этой должности до октября 1855 г. За время управления Клейнмихелем этим ведомством окончен постоянный мост через Неву (Николаевский), выстроено здание нового Эрмитажа, проведена Николаевская железная дорога и проч. Казенные постройки во времена К. возводились быстро, но стоили казне массы денег, а народу - человеческих жертв. По восшествии на престол Александра II, К. был одним из первых деятелей предыдущего царствования, уволенным от должности; он был назначен членом государственного совета, в делах которого почти не принимал участия.
Н. В.
Клейнмихель, граф Петр Андреевич
- генерал-адъютант, член Гос. Сов., сын Андрея Андреевича Клейнмихеля, род. 30 ноября 1793 г., числился в Дворян. п., которым командовал в то время его отец, но воспитывался дома. В 1808 г. К. вступил на службу подпор. в Л.-Грен. п., в конце 1808 г. был переведен в лейб-гвардии Конный п., где оставался до мрт. 1812 г., когда был переведен в Преображенский полк и назначен адъютантом к гр. Аракчееву. Во время Отеч. войны К. состоял при командире V корпуса г.-л. Лаврове, а также участвовал в камп. 1813-1814 гг. В мае 1814 г. К. был назначен флиг.-ад-том к Его Императорскому Величеству, а по возвращении в Россию, 30 авг., СПб. плац-майором. 1 янв. 1816 г., т. е. всего 23 л. от роду, К. был произведен в полк. и в мрт. 1819 г. сделан начальником штаба управления воен. поселениями. К. непрерывно пользовался расположением гр. Аракчеева и Имп. Александра I, а затем и Имп. Николая I. В 1820 г. К. был произведен в генерал-майоры. Особенно милостиво относился к нему Имп. Николай I, который в день своей коронации, 22 авг. 1826 г., назначил К. генерал-адъютантом. Произведенный в 1829 г. в г.-л., К. во время польск. восстания 1831 г. исправлял долж-сть деж. генерала рез. армии в с.-зап. крае, а в 1832 г. был назначен деж. генералом гл. штаба Его Вел. В 1835 г., с переформ-нием управления воен. поселениями в деп-т, К. был назначен дир-ром этого деп-та и в то же время заведовал инспект. деп-том воен. мин-ства; в 1841 г. был произведен в генералы от инфантерии. К. принимал участие в работах мног. комиссий по реформнию армии и флота, а также в занятиях комитета для составления "воинского пех. службы устава"; затем в 1830 г. на него возложено было составление истор. описания одежды и вооружения рос. войск, для чего, по его представлению, был учрежден комитет, председ-лем которого К. и состоял до 1855 г. Описание это составлено, гл. обр., трудами А. В. Висковатова и вышло в 1841-1862 гг. под назв. "Историч. описание одежды и вооружения рос. войск с древних времен" (30 выпусков). Кроме того, К. принимал деят. участие в комиссиях по сооружению разн. построек в СПб.: так, в 1828-1829 гг. он заведовал постройками дома трудолюбия и дома Патриотического инст-та, в 1835 г. - зданий Чесмен. богадельни, но особенное благоволение Имп-ра он заслужил участием в особ. комиссии по возобновлению сгоревшего в 1837 г. Зимн. дворца; за быстрое окончание работ 25 мрт. 1839 г. при особо милост. рескрипте К. получил граф. достоинство, причем в честь его была выбита зол. медаль с надп. "Усердие все превозмогает", и этот девиз был включен в его герб. После этого К. заведовал постройкой зданий воен. госпиталя, первого пост. камен. моста через Неву (открыт 21 ноябр. 1850 г., ныне Николаевский), а также входил в состав комиссии по сооружению нов. зданий Эрмитажа. В 1834 г. К. был назначен председ-лем комитета, учрежденного для устр-ва телегр. сообщения между СПб. и Варшавой, а в 1842 г. - членом комитета и строит. комиссии по постройке СПб.-Моск. ж. д., причем ему было поручено завед-ние канцелярией комитета. Со 2 апр. по 11 авг. 1842 г., за отсутствием воен. министpa, К. управлял воен. мин-ством, а после кончины гр. Толя (в авг. 1842 г.) был назначен главноуправляющим путями сообщения и публич. зданиями. Глав. делом К. за это время является сооружение Николаевской ж. д. Как и все постройки времени К., сооружение Николаевской ж. д. обошлось чрезвычайно дорого и государству и народу и стоило 64 млн. руб. с лишком. Суров, характеристику К. дает М. И. Семевский: "К. - это Аракчеев в более позднем и неск. исправленном издании". По восшествии на престол Имп. Александра II К. одним из первых сошел с арены высш. госуд. деятельности: 5 окт. 1855 г. по прошению он был уволен от долж-сти с оставлением в звании чл. Гос. Сов., в делах которого почти не принимал участия. Умер 3 фвр. 1869 г. (Подроб. формуляр службы К-, "Рус. Инв.", 1869, № 18; М. И. Семевский. Дворян. п. в трудах, научн., историч. и литературных, его бывш. воспитанников. СПб., 1877, отдел. оттиск из "Рус.
Клейнмихель, граф Петр Андреевич
(супруг К. П. Клейнмихель, см.), главноуправлявший пут. сообщ. и публ. здан. (до 1856 г.); род. 1793 г., † 3 февраля 1869 г. на 76 году
Смотреть значение Клейнмихель, Граф Петр Андреевич в других словарях
Граф
— м. графиня ж. наследственное дворянское достоинство, местами и доныне владетельское, но у нас только почетное: оно выше баронского и ниже княжеского. чик умалит. графенок,........
Толковый словарь Даля
Граф
— графа, м. (нем. Graf) (дореволюц. н загр.). Наследственный дворянский титул, средний между князем и бароном. || Лицо, носящее этот титул.
Толковый словарь Ушакова
Граф М.
— 1. Должностное лицо, наделенное судебной, административной и военной властью (в раннем средневековье в Западной Европе); феодальный владетель. 2. Титул высшего дворянства........
Толковый словарь Ефремовой
Граф
— -а; м. [нем. Graf] Дворянский титул выше баронского; лицо, носящее этот титул.
◁ Графи́ня, -и; -и́нь; ж. Гра́фский, -ая, -ое. Г. титул. Г-ие земли.
Толковый словарь Кузнецова
Абрамов Петр Васильевич
— (ок. 1876 - ?). Социалист-революционер. Рабочий. Член ПСР с 1917. Малограмотный. В конце 1921 жил в Екатеринбургской губ., работал кузнецом. Местными чекистами характеризовался........
Политический словарь
Алеев Петр Андреевич
— (ок. 1883 - ?). Социалист-революционер. Служащий. Член ПСР с 1905. Образование среднее. В конце 1921 жил в Самаре, работал в ГубСНХ. Местными чекистами характеризовался как "активный"........
Политический словарь
Алеев Петр Кириллович
— (ок. 1884 - ?). Социалист-революционер. Рабочий. Член ПСР с 1917. Образование низшее. В конце 1921 жил в Уфимской губ., работал на Златоустовском заводе. Местными чекистами характеризовался........
Политический словарь
Алешинкин Михаил Андреевич
— (ок. 1894 - ?). Член ПЛСР с 1917. Артист. Образование среднее. В конце 1921 жил в Царицынской губернии и работал в политпросвете. Местными чекистами характеризовался как «пассивный»........
Политический словарь
Ананьин Петр Кесаревич
— (? - ?). Член ПЛСР с 1918. Из крестьян. В конце 1921 жил в Вятской губернии и работал делопроизводителем волостного военкомата. Дальнейшая судьба неизвестна.
М. Л.
Политический словарь
Андреев Андрей Андреевич
— (? - ?). Социалист-революционер. Член ПСР. В 1921 находился в Бутырской тюрьме. Дальнейшая судьба неизвестна.
НИПЦ "Мемориал".
Политический словарь
Андреев Григорий Андреевич
— (? - ?). Член ПЛСР. В конце 1921 жил в Псковской губернии. Местными чекистами характеризовался как «открыто не выступающий» партийный работник. Дальнейшая судьба неизвестна.
М. Л.
Политический словарь
Арехчев Петр Архипович
— (ок. 1877 - ?). Социал-демократ. Рабочий-токарь. Образование низшее. Член РСДРП с 1903. В конце 1921 работал в депо станции Калуга. Местными чекистами характеризовался как "рядовой"........
Политический словарь
Архипов Леонид Андреевич
— (ок. 1893 - ?). Социалист-революционер. Член ПСР с 1917. Служащий. Образование среднее. В конце 1921 жил в Уфимской губ., работал на Златоустовском заводе. Местными чекистами характеризовался........
Политический словарь
Аршинов Петр Андреевич (партийный Псевдоним - Петр Марин)
— (1886, Екатеринослав - 1938). Анархист. Из мещан. Образование начальное. Слесарь. В 1904-06 руководил организацией РСДРП на станции Кизил-Арват в Средней Азии редактор нелегальной........
Политический словарь
Бабанов Александр Андреевич
— (? - ?). Социалист-революционер. Член ПСР. В конце 1921 жил в Уфимской губ. Местными чекистами характеризовался как принадлежавший к "меньшинству" ПСР. Дальнейшая судьба неизвестна.
К. М.
Политический словарь
Барк Пётр Львович
— (6 апреля 1869, Екатеринослав, – 16 января 1937, Лондон). Из дворян. В 1892 окончил юридический факультет Петербургского университета. С 1894 секретарь управляющего Государственного........
Политический словарь
Беликов Андрей Андреевич
— (ок. 1879 - ?). Член ПСР с 1905, затем левый с.-р. В конце 1921 жил в Царицынской губернии и работал заведующим отделом снабжения. Дальнейшая судьба неизвестна.
М. Л.
Политический словарь
Беловзоров [белозеров] Петр Алексеевич
— (ок. 1890 - ?). Социалист-революционер. Член ПСР с 1915. Образование "низшее". В конце 1921 жил в Бийске Алтайской губ., работал счетоводом в Бийском райпродкоме. Местными чекистами........
Политический словарь
Белугин Андрей Андреевич
— (? - ?). Социалист-революционер. Член ПСР. В конце 1921 жил в Уфимской губ. Дальнейшая судьба неизвестна.
К. М.
Политический словарь
Беребешев Петр Акимович
— (? - ?). Член ПЛСР. В конце 1921 жил в Рязанской губернии. Дальнейшая судьба неизвестна.
М. Л.
Политический словарь
Бирзе Ян Андреевич
— (1884 - ?). Анархист. Из крестьян (сын батрака). Образование начальное. С 1905 член Рижской группы РСДРП, с 1905 - активист Латышской группы анархистов-коммунистов "Liesma" ("Пламя").........
Политический словарь
Брамовский Петр Алексеевич
— (ок. 1885 - ?). Член ПЛСР с 1918. Крестьянин. Образование низшее. «В 1920 велось дело № 1823, вместе с делом направлен в ВЧК». В конце 1921 жил в Новгородской губернии. Местными чекистами........
Политический словарь
Бучков Петр Николаевич
— (? - ?). Член ПЛСР. Из мещан. Образование среднее. В конце 1921 жил в Псковской губернии и работал в Опочецком наробразе. Местными чекистами характеризовался как «бывший активный»........
Политический словарь
Волевельский Петр (константин?) (кличка - Абраша Самарский)
— (? - ?). Анархист. В начале 1919 в составе боевой организации анархистов-"безмотивников" Д. Бондаренко участвовал в экспроприациях советских учреждений в Харькове. С декабря........
Политический словарь
Врангель Петр Николаевич
— (1878-1928) – барон, флигель-адъютант, генерал-лейтенант, командующий южным фронтом Белой Армии, главком “Русской армии”, политический деятель. В 1924-1928 гг. в эмиграции был........
Политический словарь
Гавриленко Петр
— (1888, Гуляй-Поле - 28.11.1920). Анархист. Из крестьян. Образование среднее. Анархист-коммунист с 1907. В 1914 призван в армию, участник 1-й мировой войны 1914-18 к 1917 полный Георгиевский........
Политический словарь
Гарви Пётр Абрамович
— (настоящая фамилия Бронштейн) (15 января 1861, Одесса, – 28 февраля 1944, США). В социал-демократическом движении с 1899, с 1900 член Российской социал-демократической рабочей партии(РСДРП);........
Политический словарь
Гвоздев Петр Васильевич
— (ок. 1884 - ?). Член ПСР с 1902. В 1906 исключен из партии. Затем левый с.-р. Интеллигент. В конце 1921 жил в Царицынской губернии и работал в «Роста» (Российское телеграфное агентство).........
Политический словарь
Герасимов Пётр Васильевич
— (1877, Томск, – сентябрь 1919, Москва). В 1898, выдержав экзамен на аттестат зрелости в Костромской гимназии, поступил на юридический факультет Московского университета, в........
Политический словарь
Граф-модель Объекта Прогнозирования
— Прогнозная модель в виде графа.
Политический словарь
Прямая, как стрела, была изначально линия Николаевской железной дороги. Отчего же тогда вдруг она стала кривой? И какую роль сыграл тут палец императора?
Маленькая экспедиция любителей железных дорог пыталась ответить на эти и другие вопросы, призвав в помощь...самого графа Клейнмихеля.
Редкого пассажира судьба ссаживает с электрички на станции Веребье, одной из многих между Окуловкой и Малой Вишерой, что по Октябрьской, бывшей Николаевской, железной дороге. Полюбовавшись местными ракитами с округлыми, будто садовником подстриженными кронами, он, возможно, зашагает по грунтовой дороге в сторону деревни Лескуново и тогда не замедлит очутиться в огромном овраге, пологом и лесистом; речка, прокопавшая его, и дала название станции. Вскоре, однако, путник остановится, пораженный, перед двумя громадными, явно искусственными сооружениями. Странные узкие лбы выпирают из обоих склонов оврага, сравниваясь с ними по высоте и глядя прямо друг на друга. Словно древние пирамиды, они подавляют и хранят тайну: какие племена воздвигли их, каким богам? А узнай любознательный странник, что ось одного капища указывает точно на Санкт-Петербург, а другого на Москву... Не в силах более терзаться догадками, он (автор этих строк) взбегает на загадочную гору и спешит вдоль по ее хребту. Не проходит и пяти минут, как перед ним открывается широкая поляна, где уже дымит костер. Вокруг огня сидят посвященные, а на почетном месте Александр Сергеевич Никольский. Он зампред Всероссийского общества любителей железных дорог и руководитель экспедиции по несуществующему ныне отрезку Николаевской дороги. У него и папочка уже раскрыта, он достает оттуда темную фотографию, на которой смутно проглядывает какой-то барельеф.
В Санкт-Петербурге, рассказывает Никольский, на Исаакиевской площади стоит памятник Николаю Первому. Знаменита статуя тем, что вздыбленный конь, на котором восседает император (не путать с Медным всадником), имеет всего две точки опоры. Однако мало кто обращает внимание на фигуры, опоясывающие постамент. А они показывают четыре важнейших события царствования этого монарха. Один из них на снимке.
И мы разглядываем. Изображен какой-то высоченный мост, по которому резвый паровозик тянет вагончики. Внизу толпа вельмож с эполетами и аксельбантами. Все смотрят на одного явно Николая, двое что-то ему разъясняют. Год 1851.
Год открытия железной дороги из Петербурга в Москву, продолжает Никольский. Император, вместе с супругой поехал первым поездом, и в самых примечательных местах выходил. А это сооружение как раз и считалось на трассе самым-самым. Веребьинский мост 590 метров длины, 53 высоты. Насыпь по берегам реки, вы поняли, от него, а наша поляна бывшая станция Веребье третьего класса. Так вот, когда Николай принимал дорогу, на этом грандиозном мосту случился казус. Поезд, ведомый американской бригадой, взял и забуксовал! Оказалось, рельсы были ржавые, и мастер, желая выслужиться перед государем, покрасил их не только с боков, но и сверху. Понятно, Клейнмихель он спиной на барельефе сразу побежал наверх, морду машинисту бить, а иностранцы принялись под колеса песок сыпать. Общими усилиями состав покатил дальше.
Да, ввертываю я, мы по Некрасову только и знаем, что эту дорогу построил русский народ. А вот в Белозерске, на берегу Белого озера, у канала, который огибает весь южный берег, я видел обелиск: «Соорудил Петр Андреевич Клейнмихель». Значит граф и здесь след оставил...
Клейнмихель, отзывается Никольский, был главноуправляющим путями сообщения и общественными зданиями...
Но сам-то Александр Сергеевич, сам Никольский каков! Ведь медиум же он, маг, шаман, я сразу понял. Ведет нас по старой трассе, будто хадж это у него, путешествие по святым местам. И направляет его дух самого графа Клейнмихеля. Чащоба невероятная, уже и не разберешь, где была насыпь, а где выемка. В одном месте бобры засеку устроили, в другом промоину перелезаем, а где-то, по слухам, даже бомба неразорвавшаяся с войны засела. Сухостой, крапива гигантская. Но мы все равно грезим, как пробегали тут, гудя, паровозы, обдавали дымом. А на привале достает наш предводитель заветную тетрадочку, где выписки у него из мемуаров прошлого века:
Был у Клейнмихеля старый слуга-дворецкий. И вот однажды, при госте, граф говорит ему: «Закрой окно!» А тот и ухом не ведет. Петр Андреевич снова: «Закрой!» Слуга вообще поворачивается и уходит. А граф смотрит на гостя и с восхищением произносит «Каков, каналья!»
Выползаем наконец-то со старой трассы на новую. Торжественно переваливаемся через знаменитую оградительную сетку Октябрьской железной дороги. Но и о гравий бить ноги по жаре немногим слаще.
Привал в красненьком придорожном здании, какие часто видишь на этой магистрали из окна поезда, совершенно разрушенные и разоренные. Что это, старые станции? Нет, бывшие казармы для рабочих-путейцев. Никольский обходит дом и грустнеет: такое запустение! Да, думаем, Клейнмихель тоже бы не одобрил. Садимся за стол в комнате-кузне, качаем рычаг от мехов, которых давно нет.
Конечный наш сегодня рубеж станция Мстинский мост. Пытались ли вы, читатель, когда-нибудь переходить реку по железнодорожному мосту? Автор пытался. Однажды в Чарджоу пошел по шпалам через свою любимую Аму-Дарью: завернула его стража через сто метров. И вот теперь представьте: мост, вознесшийся высоко над Метою, прямо-таки летит над нею. Какая удобная мишень для террористов! Вот они и появляются шесть человек в сапогах и защитных куртках, явно вышли из лесу. Это, конечно, мы. Взбираемся по нескончаемой лестнице на насыпь и вслед за Никольским смело шагаем вдоль путей на тот берег. На Александре Сергеевиче фуражка железнодорожная, а еще для верности оранжевый жилет. Навстречу, уже на той стороне, встает караульный с винтовкой наперевес. Страшно, конечно, против шести диверсантов. Но лицо каменное, как и положено при исполнении. Обрядовый костюм Никольского, однако, производит требуемое магическое действие. Застыв с ружьем ниже пояса, охранник пропускает всю цепочку. И только когда замыкающий не выдерживает и задает мучащий всех нас вопрос «А пиво-то где здесь?», лицо часового смягчается, а затем принимает уже вполне человеческое, озадаченное выражение.
А здесь нет, внизу надо было. Что же начальник-то вас ведет, не показывал?
Ох, шаман наш начальник!
Пиво есть. А когда ищем удобное место для отдыха и чтобы тень, и вид на мост с поездами пробегающими то обнаруживаем еще нечто. В пристанционном овраге, высовываясь из болотины прутьями своего ограждения-лукошка, являет себя настоящая реликвия. Тендер его величества, что там божества Паровоза! 70-х годов прошлого века! (Для непосвященных: тендер это тот ящик на колесах для угля и воды, что цепляется к паровозу. Штыками и топорами освобождаем драгоценность от зарослей кустарников, и судя по тому, сколько внутри грязной йоды (не вытекает!), находка в прекрасном состоянии. Никольский произносит речь перед видеокамерой: возможно, говорит он, тендер именно от того паровоза, который унес жизнь Анны Карениной.
Воодушевленные находкой, уже на электричке возвращаемся в Веребье. В голове звучат строки: «И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колени».
Достойное завершение дня!
На следующий день нашей маленькой экспедиции предстоит трейнспоттинг. Да еще какой!
Что это такое трейнспоттинг? Еще одно ужасное иностранное слово. Не пугайтесь и не путайте с армреслингом и бодибилдингом. Трейнспоттинг это занятие сытых западных дяденек, предпочитающих в свободный часок убежать от супруги на железнодорожную насыпь и засесть там в каком-нибудь живописном месте. Человек терпеливо поджидает поезд, а когда тот появляется, делает фотографию и записывает у себя в книжечке. Допустим: «4.15 из Паддингтона. Опаздывает на три минуты». Потом, с сознанием не зря прожитого дня, наблюдатель идет домой и шлет снимок с отчетом в любимый журнал, издаваемый для просвещенных.
Так вот, в четвертом часу дня по нынешней трассе, по величественной дамбе, которая пересекает веребьинский овраг, промчится несравненный скоростной поезд ЭР-200. Никольский ведет отряд вдоль реки напролом. Пути и в самом деле нет: заросли жуткие, тропинка чуть что исчезает.
Но мы все-таки продираемся и выходим к дамбе. Любуемся поездами, громыхающими высоко над нами. По дощатому балкону смело устремляемся в трубу, под которой течет Веребья. В полутьме журчит вода, стиснутая старым камнем; плиты свода тверды и шершавы. Ласково ощупываем маленькие сталактитики. Наконец устраиваемся под насыпью и ждем.
Кончился век государя, и кончилась карьера Клейнмихеля, рассуждает Александр Сергеевич. Не нужен оказался новому царю такой крепостник. Дамбу эту возвели уже после его смерти, в 1881 году. На Мете тогда деревянный мост меняли на нынешний, железный, а здесь проложили объезд так вышел на прямой Николаевской дороге заметный крюк. Но иначе участок веребьинского моста был слишком крутой, приходилось постоянно держать наготове паровоз-толкач, который помогал составам идти в гору.
А история о том, как Николай чертил линию трассы по карте? Что у царя был кривой палец, который выехал за линейку как раз на Веребъе? И государь обвел его, а никто не посмел возразить.
Просто вымысел. Шли по прямой, потому что топографию будущей трассы не знали.
Использовали петровскую еще просеку-«першпективу».
Чу, гремит Что делать? Падать ниц? Нет, фотографировать! Его величество ЭР-200 проносится по верху серебристой ракетой. Один только кадр, а насыпь уже пуста. Можно раскупоривать тушенку.
И все-таки, возвращается к теме руководитель экспедиции царь сыграл в строительстве этой дороги огромную роль, и, по справедливости, на Ленинградском вокзале надо было не Ленину ставить памятник, а ему. Весь кабинет государев сорок министров проголосовал против того, чтобы ее строить. И тогда Николай сам решил монаршьей волей. Однако строительство велось неспешно. Но вот однажды на каком-то банкете император оказался лицом к лицу с графом Клейнмихелем. И сразу вспомнил: «Когда построишь?». Тот опешил и тут же брякнул: «Через год!» И построил.
Пешком от нашего лагеря к ближайшей здесь станции Оксочи пройти невозможно: дорога напрочь залита навозом с местной фермы. Сидим, ждем электрички на Веребье...
Что рассказать про день третий? Копаем. Вернее, копают Никольский с миитовцем Леней. Роют, ломая лопаты о древнюю щебенку, профили по верху насыпи. Миитовец Дима бродит с миноискателем. Тем временем трактор подвозит целый прицеп «добрых поселян», в основном женского пола, которые принимаются убирать сено. Наши серьезные археологические работы их вовсе не удивляют.
Оказывается, насыпь очень любима местными жителями. Женщины наперебой хвалят ее, указывая, какая она ровная и прямая, прочная и высокая. Подъезжает «москвичок», и водитель, тоже желая помочь науке, делится старинным преданием. Было-то как Николай, едучи первым поездом, испугался веребьинского перехода, и состав провели по мосту без государя. А сошел царь именно на том месте, где стоит дом этого автомобилиста. Однако Никольский тут только хмыкает. Что бы сказал Клейнмихель?
Понемногу из-под земли вылезают разные железнодорожные мелочи костыли, огромные болты с проржавевшими гайками, прокладки для скрепления рельсов. Но самих рельсов, конечно, нет. Внизу, ближе к реке, обнаруживаем остатки мостовых опор, использованных местными жителями на фундаменты домов.
Кажется, что дух графа безмолвно следит за раскопками, но в конце концов не выдерживает и прорываемся в словах Никольского.
Мы ведь все сокрушаемся, что не отыскиваются косточки русские, которые по бокам-то все...
Действительно, говорит Александр Сергеевич, в документах отмечено: собралась раз голодная толпа, потому что не завезли вовремя хлеба и мяса. Заметьте, и мяса! Но хлеб срочно доставили, а с мясом дело разрешилось само собой по причине начавшегося поста. Вот так-то!
Этот последний день завершаем волнующим обрядом. Живой картиной. Участники экспедиции встают под насыпью и представляют в лицах сцену с питерского барельефа. Конечно, Клейнмихеля подобало бы играть Никольскому, но ему все-таки отходит роль государя. Мы тоже хотим, чтобы наш начальник предстал перед историей лицом, а не со спины. По очереди выбегаем из картины и щелкаем затворами.
На следующее утро пути наши разойдутся. Никольский с Леней отправятся в Шушары (это под Питером), в железнодорожный музей. Будут колдовать над грудами старых железок, свезенных туда со всей страны. И кто знает, каких еще духов им удастся вызвать, восстанавливая старые паровозы? Мы же, остальные, на почтово-багажном поездке а с иными в Веребье туго едем в Москву. Тендер, ЭР-200, килограммы находок экспедиция увенчалась успехом, и это не случайно. Граф был с нами.
Российская империягенерал-адъютант
Биография
«В 1839 году сгорел Зимний дворец. Государь собрал лучших архитекторов и просил их „починить ему дом скорее“. Они единогласно объявили, что скорее двух лет никак нельзя кончить эту работу, - и не уступали никаким настояниям государя. Тогда Клейнмихель, заведовавший казарменною строительною частью, вызвался возобновить дворец в один год, - и ему дан карт-бланш. Клейнмихель не тужил о деньгах, дал строительным средствам насильственное развитие; наставил сотни железных и чугунных печей, чтобы сушить кирпичную кладку и штукатурку; 10 тысяч человек работали во дворце зимою при 10-20 градусах мороза снаружи и 20-25 градусах тепла внутри, штукатурили, полировали, золотили! Дворец был готов через год, но готов только для смотра, а не для обитания. Усиленная нелепо, невежественно топка высушила наружные оболочки, заперев ими исход внутренней сырости. Как только эта топка заменилась нормальною, сырость стала выступать, позолота и штукатурка стали отваливаться, и, наконец, обрушился весь потолок Георгиевской залы, через два часа после окончания бывшего в ней какого-то собрания. Тогда возобновилась работа с новою яростью; несколько тысяч рабочих перемерло от горячки вследствие перехода из жары в стужу. Сметные суммы были далеко передержаны, а чтобы в этом не сознаться, Клейнмихель не платил подрядчикам; весь город кричал о злоупотреблениях, а между тем еще до обвала потолка Клейнмихель возведен в графское достоинство: в гербе, ему данном при этом случае, изображен дворец, а надпись гласит: „Усердие все превозмогает!“ »
16 апреля 1841 года произведён в генералы от инфантерии . В начале 1842 года Клейнмихель исполнял должность военного министра, а в конце того же года назначен главноуправляющим путями сообщений и публичными зданиями и оставался в этой должности до октября 1855 года. За время управления Клейнмихелем этим ведомством окончен постоянный мост через Неву , сооружён Николаевский цепной мост через Днепр в Киеве , выстроено здание нового Эрмитажа , проведена Николаевская железная дорога и прочее. В целом казённые постройки во времена Клейнмихеля возводились быстрее, чем ранее, однако возведение храма Христа Спасителя и Исаакиевского собора затянулось на долгие годы.
Сразу же по восшествии на престол Александра II Клейнмихель был одним из первых деятелей предыдущего царствования, уволенным от должности; он был назначен членом Государственного совета , в делах которого почти не принимал участия. Скончался от отека легких в феврале 1869 года, похоронен под Петербургом в Сергиевой пустыни рядом со второй женой.
Репутация
У Клейнмихеля была устойчивая репутация казнокрада и льстеца . Он стремился предоставить исключительное право постройки в России железных дорог министерству путей сообщения, не допуская к этому частных компаний . По словам недоброжелателей, делалось это с целью создания дополнительных препятствий для постройки железных дорог в России вообще. Клейнмихель постоянно доказывал императору, что России железные дороги были вовсе не нужны.
В общем и целом, те постройки, которые курировались Клейнмихелем, возводились относительно быстро, но обходились казне крайне дорого - подряды давались родственникам либо заинтересованным лицам на выгодных Клейнмихелю, но не выгодных правительству условиях. Например, подряд на поддержание в порядке тракта Москва-Петербург был отдан родственнику Клейнмихеля, при этом современники отмечали, что слишком уж нередки случаи, когда из-за неухоженных дорог и огромных ям опрокидываются дилижансы.
Постройки Клейнмихеля сопровождались большим количеством смертей среди рабочих, что вызывало к нему всеобщую ненависть. Нередки были бунты рабочих во время постройки железной дороги Петербург-Москва. Граф был «ославлен» поэтом Николаем Некрасовым в стихотворении « », где отмечается, что Николаевскую железную дорогу построил не «граф Пётр Андреич Клейнмихель», а русский народ.
Семья
Первая жена (с 1816 года) - Варвара Александровна Кокошкина
(ум. 1842), внучка горнозаводчика А. Ф. Турчанинова и сестра петербургского обер-полицмейстера С. А. Кокошкина . По словам К. И. Фишера , брак её с Клейнмихелем был заключен против воли её родителей. Он же (по причине своего физического недостатка ) не только не исполнял своего супружеского долга, но и требовал от неё благосклонного приема волокитства Аракчеева. Начались домашние распри, в которых утешал её двоюродный брат Н. М. Булдаков . Из-за жалоб обманутого мужа Булдакову было высочайше запрещено проживать в одном городе с госпожой Клейнмихель; но она сама стала ездить туда, где жил Булдаков. Наконец Клейнмихель, не имевший больше никакого интереса удерживать непокорную супругу, заключил с ней сделку. Она уступила ему свое приданое, а он обязался быть виновником в нарушении брачной верности, и они развелись. Варвара Александровна вышла замуж за Булдакова, впоследствии симбирского губернатора, с которым была очень несчастна .
Вторая жена (с 1832 года) - Клеопатра Петровна Ильинская (17.10.1811 - 17.01.1865), вдова штабс-ротмистра В. О. Хорвата ; дочь Петра Ильича Ильинского и Елизаветы Николаевны Переверзевой; родственница фаворитки Николая I фрейлины В. А. Нелидовой . Была богатой, милой женщиной, а вдовье её положение облегчало Клейнмихелю способы исполнения супружеских обязанностей. В этом браке граф совершенно изменил свой характер семьянина, он сдерживал все свои пары, чтобы не ссориться с женой и её влиятельной родней. Считался «добрым мужем, нежным отцом и был очень кроток с личной прислугой».
За заслуги мужа 6 апреля 1835 графиня Клейнмихель получила ордена св. Екатерины (малого креста), а в августе 1851 года была пожалована в статс-дамы . Состояла председательницей Патриотического общества . В одной из исторических миниатюр Валентин Пикуль утверждал, что, будучи адъютантом Аракчеева, ненавидевшего взяточников, Клейнмихель не брал взяток, однако «они поступали в кубышку через его жену - Клеопатру Петровну, даму чрезвычайно строгую» . Скончалась от туберкулеза в Париже , похоронена в Санкт-Петербурге. Была известна в высшем свете как усыновительница незаконнорождённых детей фавориток Николая I. Именно это обстоятельство, если верить злоязычным сплетням, служило причиной карьерного взлёта П. А. Клейнмихеля. Всего в семье Клейнмихеля было восемь детей :
Напишите отзыв о статье "Клейнмихель, Пётр Андреевич"
Комментарии
Примечания
Литература
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Клейнмихель, Пётр Андреевич
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l"oreille tiree par l"Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l"Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
П.А. Клейнмихель – военный и государственный деятель первой половины 19 века. На протяжении длительного времени занимал различные ответственные посты в российском правительстве, приобрел славу благодаря тому, что в короткие сроки построил железную дорогу между двумя российскими столицами.
Жестокий граф Петр Андреевич Клейнмихель
Его имя упоминается в поэме Н.А. Некрасова «Железная дорога». Считался жестким, непопулярным в народе деятелем, являлся предметом ненависти народа. Современники отмечали, что его жестокость превосходила даже тяжелый нрав прославленного Аракчеева.
Родился в 1793 году в семье генерала. Начало карьеры связано с войной 1812 года. Был адъютантом графа Аракчеева, после войны – флигель-адъютантом царя Александра I. Благодаря аккуратности и исполнительности получил повышение, став начальником штаба военных поселений, где и получил первый опыт в области строительства.
При Николае I его карьера развивалась. Его заслуги были признаны новым императором, и Клейнмихель продолжил руководить военными поселениями, а также принял участие в работе комитета для создания устава пехотной службы.
Руководил ремонтными работами в Зимнем дворце после пожара в 1837 году, выполнив работы в рекордные сроки, за что получил титул графа. В дальнейшем ему предложили принять участие в строительстве первой в России железной дороги.
Первая российская железная дорога
В то время считалось, что постройка железнодорожных путей в России в принципе невозможна из-за особенностей грунта и трудных погодных условий, затяжных дождей в осенние и весенний сезоны. Однако граф Клейнмихель взялся за работу, обещав царю провести железнодорожное сообщение в нереально короткие сроки. Инженеры и другие эксперты не верили, что это будет возможно.
На посту руководителя Главного управления путей сообщения и публичных зданий в период с 1842 года по 1855граф отличился преданностью делу и жестокостью к подчиненным. Использовал неэффективный ручной труд крестьян.
Строительство сопровождалось многими человеческими жертвами. Работа продолжалась даже зимой, людей от холода не спасали теплые вещи. Немало трагических, смертельных случаев произошло в этот период.
В ходе строительства железной дороги между Петербургом и Москвой лично объезжал и осматривал работы, проверяя их качество.
Построенная им Николаевская железная дорога, впервые соединив две столицы, оказала влияние на развитие экономики, оказала дальнейшее воздействие на внедрение в Российской империи новинок техники.
Отличался яростным, неукротимым характером, преданностью царю. Действовал на своем посту энергично, предприимчиво, искал новые, неожиданные пути решения возникающих перед ним проблем.
В 19 веке были известны выпускаемые им документы – образец аккуратности и педантичного следования букве закона.